MENU
Гаряча лінія з пошуку зниклих безвісти в Україні
Документування воєнних злочинів в Україні.
Глобальна ініціатива T4P (Трибунал для Путіна) була створена у відповідь на повномасштабну агресію Росії проти України у лютому 2022 року. Учасники ініціативи документують події, у яких є ознаки злочинів згідно з Римським статутом Міжнародного кримінального суду (геноцид, злочини проти людяності, воєнні злочини) в усіх регіонах України

Дело Ушакова и Ушаковой против Украины

14.07.2015   
18 червня 2015 року Європейський суд з прав людини виніс рішення у справі «Ушаков та Ушакова проти України», яка підтримувалася Фондом стратегічних справ Харківської правозахисної групи. Інтереси Заявників представляли адвокат Геннадій Токарев та юрист Марина Моторигіна.

 

 

 

 

ПЯТАЯ СЕКЦИЯ

 

 

 

 

 

 

 

 

ДЕЛО УШАКОВА И УШАКОВОЙ ПРОТИВ УКРАИНЫ

 

(Заявление № 10705/12)

 

 

 

 

 

 

 

 

РЕШЕНИЕ

 

 

 

СТРАСБУРГ

 

 

18 июня 2015

 

 

 

 

Это решение станет окончательным при условиях, изложенных в статье 44 § 2 Конвенции. Оно может быть отредактировано.


 

 

 

По делу Ушакова и Ушаковой против Украины,

Европейский Суд по правам человека (Пятая секция), заседая Палатой в составе:

          Mark Villiger, Председатель,
          Boštjan M. Zupančič,
          GannaYudkivska,
          Vincent A. De Gaetano,
          André Potocki,
          Helena Jäderblom,
          Aleš Pejchal, судьи,
и Claudia Westerdiek, секретарь секции,

Рассмотрев дело в закрытом заседании 26 мая 2015 года,

Провозглашает следующее решение, принятое в этот день:

ПРОЦЕДУРА

1. Данное дело основано на заявлении (№ 10705/12) против Украины, поданном в Суд в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее – «Конвенция») гражданами Украины, г-ном Сергеем Викторовичем Ушаковым (далее – «первый заявитель») и г-жой Анной Михайловной Ушаковой (далее – «второй заявитель») 2 февраля 2012 года.

2. Заявителя представляли г-н Г.В.Токарев и г-жа М.Г.Мотыгина, адвокаты, практикующие в Харькове.

3. Заявители утверждали, в частности, что они подверглись жестокому обращению со стороны милиции, и что эффективное национальное расследование их жалоб не было проведено. Первый заявитель также жаловался, что были нарушены его право на юридическое представительство и право не свидетельствовать против себя.

4. 3 февраля 2014 года Правительство было уведомлено об этих жалобах, а оставшаяся часть заявления была признана неприемлемой.

ФАКТЫ

I. ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

5. Заявители являются супружеской парой. Они родились в 1976 году и 1988 году соответственно. В настоящее время первый заявитель отбывает наказание в виде лишения свободы в Холодногорской исправительной колонии № 18. Второй заявитель проживает в Харькове.

A. Предыстория

6. На момент событий заявители жили в двухкомнатной квартире вместе с г-жой С., матерью второго заявителя.

7. В то время суд рассматривал спор г-жи С. с неким г-ном Л. в отношении наследовании дома. Заявители, будучи заинтересованными в улучшении своих жилищных условий, оказывали ей различную поддержку в этом разбирательстве.

8. В апреле 2008 года первый заявитель посетил г-на Л., чтобы убедить его отказаться от участия в этом разбирательстве.

B. События в период с 27 июня по 2 июля 2008 года

9. 27 июня 2008 года г-н Л. был найден мертвым в своем доме. У него было перерезано горло, а на теле имелось несколько ножевых ран и порезов. Одно из окон было выломано, а рядом с ним на полу лежала тяпка.

10. В тот же день было возбуждено уголовное дело по факту убийства.

11. В 22:00 в этот же день, когда заявители пришли домой, их ожидали несколько сотрудников милиции. Заявители были доставлены в Фрунзенский РУВД Харькова (Фрунзенський районний відділ Харківського міського управління Головного управління внутрішніх справ МВС України в Харківській області). По словам заявителей, это было сделано под тем предлогом, что их нужно было допросить в связи с долгом первого заявителя перед третьими лицами. По информации Правительства, милиция задержала заявителей по подозрению в убийстве г-на Л.

12. Заявители были допрошены относительно их местонахождения и действий 26 и 27 июня 2008 года. Они заявили, что они вместе ходили за покупками, были в кино, обедали и так далее.

13. Оба заявителя оставались в отделе милиции в течение ночи с 27 на 28 июня 2008 года. Они заявили Суду, что на этом этапе они не подвергались жестокому обращению.

14. 28 июня 2008 года первый заявитель был направлен на судебно-медицинскую экспертизу. Согласно заключению экспертизы от 1 июля 2008 года, у него были выявлены многочисленные ушибы и раны практически по всему телу. Среди прочего, у первого заявителя имелось около тридцати повреждений на спине, и примерно такое же количество повреждений на бедрах, ягодицах и коленях. Эксперт сделал следующие выводы относительно травм и возможного времени их возникновения: ушиб на левом плече и рана на торсе – между 22 и 24 июня 2008 года; ушибы на правой части торса – между 25 и 27 июня 2008 года; ссадины на торсе, спине и ногах – между 25 и 27 июня 2008 года. По мнению эксперта, эти телесные повреждения, возможно, были получены вследствие ударов тупыми и острыми предметами, такими как осколки стекла.

15. По утверждению первого заявителя, он получил телесные повреждения, зарегистрированные 28 июня 2008 года, вследствие случайного падения днем ранее.

16. Первый заявитель описал дальнейшие события следующим образом. После вышеупомянутой экспертизы, он был доставлен в отдел уголовного розыска, где один из сотрудников милиции предложил ему признаться в убийстве г-на Л. После того, как первый заявитель отказался сделать это, несколько сотрудников милиции принесли грязный матрас и противогаз. Они обмотали его запястья мокрыми тряпками, и надели на него наручники. Один из сотрудников милиции ударил его в солнечное сплетение и толкнул его на матрас. Остальные завернули ему руки за спину и заставили его раздвинуть ноги, нанося ему удары по торсу и половым органам. Затем на лицо первого заявителя надели противогаз, и закрыли доступ воздуха. Он несколько раз терял сознание, и его приводили в себя, обливая  холодной водой. Несколько раз на него надевали противогаз и заставляли вдыхать сигаретный дым. Одновременно ему выкручивали гениталии. Жестокое обращение с первым заявителем продолжалось достаточно долго. Сотрудники милиции угрожали ему, обещая привести его жену и проделать то же самое с ней в его присутствии. После этого первый заявитель подписал признание в убийстве г-на Л. Тем не менее, ему пришлось несколько раз переписывать признание под диктовку милиции. Первого заявителя заставили выучить признание на память.

17. Правительство утверждало, что первый заявитель не подвергался никакому жестокому обращению.

18. Согласно журналу регистрации содержания под стражей отдела милиции, первый заявитель был задержан в 20:15 28 июня 2008 года в качестве подозреваемого.

19. В тот же день, 28 июня 2008 года, следователь назначил первому заявителю адвоката, г-на М. Первый заявитель повторил свои первоначальные признания во время допроса в присутствии адвоката. По словам первого заявителя, он опасался дальнейшего жестокого обращения и не имел возможности поговорить с адвокатом наедине до допроса.

20. Что касается второго заявителя, утром 28 июня 2008 года сотрудники милиции отвезли ее из отдела к ней домой, где был проведен обыск. Сотрудники милиции угрожали ей, что если она откажется свидетельствовать против своего мужа, они обвинят ее в преступлении, связанном с наркотиками, поскольку они уже подбросили наркотики в ее квартиру.

21. После этого второго заявителя снова привезли в отдел милиции, где она заявила, якобы под принуждением, что ее муж признался ей в убийстве г-на Л. Второй заявитель утверждала, что трое сотрудников милиции несколько раз ударили ее по голове и таскали ее за волосы.

22. 30 июня 2008 года в присутствии адвоката первого заявителя был проведен следственный эксперимент, в ходе которого первый заявитель снова признался в инкриминируемом ему преступлении. Минут через сорок он, однако, отказался от своих признательных показаний, поскольку они были даны под принуждением, и пожаловался на жестокое обращение со стороны милиции. По словам первого заявителя, он сделал это после первой конфиденциальной беседы с адвокатом, которая состоялась только после вышеупомянутого события. Впоследствии его адвокат заявил, что его первая конфиденциальная беседа с первым заявителем состоялась перед допросом последнего 28 июня 2008 года (см. пункт 65 ниже).

23. 1 июля 2008 года следователь подал в Фрунзенскую районную прокуратуру (далее – «Фрунзенская прокуратура») запрос о предварительном содержании под стражей первого заявителя в качестве меры пресечения до суда. Прежде чем принять решение, прокурор решил допросить первого заявителя. Он увидел, что у первого заявителя имеются многочисленные травмы и пришел к выводу, что его признание было получено насильственными методами. Кроме того, прокурор отметил ряд несоответствий между признательными показаниями первого заявителя и протоколом вскрытия потерпевшего. Второй заявитель также была допрошена. Она утверждала, что оговорила своего мужа под принуждением.

24. В результате, прокурор отказался удовлетворить запрос следователя, отменил решение последнего о предъявлении обвинения первому заявителю и освободил его. Прокурор также поручил своим подчиненным допросить обоих заявителей в связи с жестоким обращением во время содержания под стражей в милиции, и должным образом доложить о своих выводах.

25. В то время как заявители давали письменные показания в кабинете заместителя прокурора, примерно в 22:30, в кабинет ворвались четверо сотрудников Фрунзенского райотдела милиции, а именно: первый заместитель руководителя райотдела г-н К. (дополнительную информацию об этом сотруднике милиции см. также пункты 68 и 83 ниже), начальник отдела уголовного розыска г-н Пап., заместитель начальника отдела уголовного розыска г-н Пар., и начальник следственного отдела г-н М. Проигнорировав возражения заместителя прокурора и сдерживая его силой, они увели заявителей. В коридоре их ожидало еще несколько сотрудников милиции.

26. На заявителей надели наручники и доставили их в Фрунзенский райотдел милиции, расположенный рядом с прокуратурой. По пути один из сотрудников милиции якобы ударил первого заявителя по правому бедру.

27. Первого заявителя отвели в кабинет на первом этаже, где ему приказали сидеть тихо под охраной одного из сотрудников милиции. Кабинет был заперт изнутри, свет был выключен. Примерно через час его отвели в другой кабинет, где решетку на окне можно было снять. Его заставили написать, что он покинул отдел милиции в 22:30. Первого заявителя вытащили на улицу через окно в задней части здания отдела милиции. Сотрудники милиции посадили его в машину, припаркованную в соседнем дворе, и он оставался там до 3 или 4 утра. Что произошло после этого, неизвестно. Похоже, что первый заявитель был оставлен под стражей (см., в частности, пункт 31 ниже).

28. После того, как милиция забрала заявителей из прокуратуры, в 23:15 заместитель прокурора посетил Фрунзенский райотдел милиции. Согласно журналу регистрации посетителей, заявители вошли в здание в 22:30 вечера и остались там. При осмотре помещений, должностные лица прокуратуры нашли второго заявителя в слезах в одном из кабинетов. Первого заявителя не нашли. Сотрудник милиции К. показал представителям прокуратуры записку, написанную от имени первого заявителя, но не подписанную им, что он покинул отдел милиции в 22:30. Сотрудники прокуратуры отправились домой к заявителям, но первого заявителя там не было.

C. Расследование утверждений заявителей о жестоком обращении и сопутствующие события

29. 30 июня 2008 года первый заявитель подал в прокуратуру жалобу, что он подвергся жестокому обращению со стороны милиции (см. также пункт 22 выше). По имеющимся сведениям, второй заявитель подала аналогичную жалобу.

30. 2 июля 2008 года Фрунзенская прокуратура возбудила уголовное дело в отношении сотрудников милиции, К., Пап. и Пар. в соответствии со статьей 365 § 2 Уголовного кодекса (превышение власти путем участия в насильственном или унижающем достоинство обращении с потерпевшим) в отношении событий вечером 1 июля и в ночь с 1 на 2 июля 2008 года.

31. В тот же день заявителям был присвоен статус потерпевших, и они были допрошены. Также в этот день первый заявитель прошел судебно-медицинскую экспертизу, после чего он был освобожден.

32. 4 июля 2008 года было составлено заключение об экспертизе первого заявителя. Эксперты зарегистрировали у него несколько ушибов на плечах, торсе, спине, груди, руках, ягодицах, бедрах и голенях. Их окраска варьировалась от желтоватого до фиолетово-пурпурного. У первого заявителя также были покрытые коркой ссадины и синяки на обоих запястьях. Эксперт пришел к выводу, что большинство травм были нанесены тупыми предметами между 23 и 27 июня 2008 года. Один ушиб на спине первого заявителя под левой лопаткой был оценен как полученный в период между 30 июня и 1 июля 2008 года. Наконец, в соответствии с экспертным заключением, ряд повреждений на правом предплечье, левом локте и правой лодыжке были нанесены первому заявителю 1 июля 2008 года.

33. 2 июля 2008 года второй заявитель также прошла медицинское обследование, но у нее не было обнаружено никаких травм. По утверждению второго заявителя, она пожаловалась эксперту на головные боли, и ей посоветовали обратиться за помощью в больницу.

34. 5 июля 2008 года второго заявителя осмотрел нейрохирург местной больницы, который выявил у нее ушибы мягких тканей головы.

35. 8 и 9 июля 2008 года заявители были допрошены в отношении предполагаемого жестокого обращения с ними со стороны милиции. Они опознали сотрудников милиции К., Пап. и Пар. по предъявленным им фотографиям.

36. 11 и 14 июля 2008 года, при участии заявителей, был проведен следственный эксперимент в связи с событиями 28 июня и 1-2 июля 2008 года.

37. В неустановленный день Фрунзенская прокуратура дала руководству РУВД указание установить местонахождение сотрудников милиции К., Пап. и Пар., которые не подчинялись повесткам прокуратуры.

38. 18 июля 2008 года начальник Фрунзенского райотдела милиции написал в прокуратуру, что эти три сотрудника находятся на больничном, и их местонахождение устанавливается.

39. 21 августа 2008 года сотрудники милиции К., Пап. и Пар. были допрошены в отношении предполагаемого жестокого обращения с заявителями. К. и Пап. отказались делать какие-либо заявления. Что показал Пар., неизвестно.

40. 2 сентября 2008 года Харьковская областная прокуратура прекратила уголовное расследование в отношении вышеупомянутых сотрудников милиции, придя к выводу, что приписываемые им правонарушения должны быть квалифицированы как вмешательство в деятельность должностного лица правоохранительных органов (прокурора Фрунзенской прокуратуры), а не как превышение власти путем участия в насильственном или унижающем достоинство обращении с потерпевшим. Соответственно, было возбуждено другое уголовное дело, по новому обвинению.

41. В неустановленный день в октябре 2008 года К., Пап. и Пар. снова были допрошены. Они отрицали жестокое обращение с заявителями. В отношении своих действий 1 июля 2008 года, они утверждали, что они были уверены, что заявители представляют опасность для заместителя прокурора.

42. 21 октября 2008 года прокурор, который принимал участие в событиях 1 июля 2008 года, дал подробные показания относительно этих событий в ходе допроса в качестве свидетеля в рамках расследования уголовного дела в отношении сотрудников милиции.

43. Между 19 и 23 декабря 2008 года первый заявитель прошел судебно-медицинскую экспертизу с целью установления происхождения его травм, зарегистрированных ранее.

44. 23 декабря 2008 года экспертиза была завершена. В своем заключении эксперт повторил выводы экспертиз первого заявителя от 28 июня и 2 июля 2008 года (см. пункты 14, 31 и 32 выше). Кроме того, эксперт отметил, что раны на запястьях первого заявителя могли быть получены в результате применения наручников. В заключении говорилось, что выводы предыдущих экспертиз не противоречат другим материалам дела.

45. 30 декабря 2008 года Харьковская областная прокуратура прекратила уголовное расследование утверждений заявителей о жестоком обращении в связи с отсутствием состава преступления в действиях сотрудников милиции. Прокурор отметил противоречия между показаниями первого заявителя, в соответствии с которыми единственным его телесным повреждением 28 июня 2008 года был ушиб на правом бедре вследствие случайного падения днем раньше, и выводами судебно-медицинской экспертизы от 28 июня 2008 года, которая выявила множество других травм. Эксперт, который обследовал первого заявителя 2 июля и 23 декабря 2008 года, заявил во время своего допроса в прокуратуре, что телесные повреждения, нанесенные первому заявителю после 28 июня 2008 года, были расположены на частях тела, где он мог нанести их себе сам, кроме синяка под левой лопаткой. Установить происхождение этого ушиба оказалось невозможным. Эксперт также отметил, что никаких повреждений половых органов у первого заявителя выявлено не было. В целом, прокурор пришел к выводу, что те немногие травмы, которые были датированы позднее 28 июня 2008 года, «могли быть получены [первым заявителем] в условиях, не связанных с каким-либо применением к нему силы со стороны милиции». В постановлении было также отмечено, что первый заявитель не подавал никаких жалоб медицинскому персоналу СИЗО. Наконец, что касается утверждения второго заявителя, что она подверглась жестокому обращению в милиции, прокурор отметил, что медицинское обследование второго заявителя 2 июля 2008 года не выявило никаких телесных повреждений. В целом, утверждения обоих заявителей о жестоком обращении оказались необоснованными.

46. 9 октября 2009 года Червонозаводский районный суд Харькова (далее – «Червонозаводский суд») отменил вышеуказанное решение и поручил органам прокуратуры провести дополнительное расследование. Он отметил, в частности, что следует разъяснить противоречия между утверждениями первого заявителя о том, что 28 июня 2008 года у него не было никаких телесных повреждений, и заключением судебно-медицинской экспертизы от того же дня, в соответствии с которым он имел множество телесных повреждений.

47. 27 мая 2010 года, при участии первого заявителя, был проведен следственный эксперимент в связи с событиями 28 июня и 1-2 июля 2008 года. Первый заявитель повторил свои утверждения о жестоком обращении со стороны милиции.

48. 27 и 28 мая 2010 года судебно-медицинский эксперт изучил имеющиеся документы в отношении первого заявителя с целью выяснения происхождения его телесных повреждений. В материалах дела нет копии соответствующего заключения. Представляется, что, согласно выводам эксперта, лишь некоторые из травм первого заявителя могли быть получены при описанных им обстоятельствах.

49. 31 мая 2010 года Харьковская областная прокуратура вновь прекратила расследование, возбужденное 2 июля 2008 года, в связи с отсутствием состава преступления в действиях сотрудников милиции. Прокурор отметил, что, хотя первый заявитель получил некоторые телесные повреждения во время задержания, точное время и обстоятельства их получения неизвестны. Кроме того, расположение некоторых повреждений позволяет предположить, что он мог нанести их себе сам. Прокурор также отметил, что первый заявитель не «персонализировал» свои телесные повреждения, другими словами, он не указал, кто именно из сотрудников милиции нанес ему каждое конкретное повреждение. Следователь также допросил судебно-медицинского эксперта, проводившего экспертизу первого заявителя 28 июня 2008 года, который подтвердил выводы следователя.

50. В тот же день, 31 мая 2010 года, районная прокуратура приняла два дополнительных постановления об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении жалоб обоих заявителей на жестокое обращение.

51. 29 ноября 2010 года Харьковский областной апелляционный суд, действуя в качестве суда первой инстанции в судебном разбирательстве в отношении первого заявителя, поручил Харьковской областной прокуратуре провести расследование утверждений первого заявителя о жестоком обращении со стороны милиции. Он отметил, что, по утверждению первого заявителя, наличие его отпечатков пальцев на тяпке, изъятой на месте преступления, объясняется тем, что сотрудники милиции насильно вложили ему в руки тяпку в ходе жестокого обращения.

52. 28 декабря 2010 года, 25 апреля и 5 мая 2011 года Фрунзенская прокуратура, которой было поручено новое расследование, отказалась возбуждать уголовное дело против сотрудников милиции, сославшись, в основном, на соответствующие постановления от 31 мая 2010 года (см. пункты 49 и 50 выше). Все эти решения были, однако, отменены как преждевременные.

53. 18 мая 2012 года Фрунзенская прокуратура вновь отказала в возбуждении уголовного дела против сотрудников милиции, предположительно причастных к жестокому обращению с заявителями.

54. 11 июня 2012 года Харьковская областная прокуратура приняла решение о проведении судебно-медицинской экспертизы первого заявителя группой экспертов с целью регистрации его телесных повреждений и установления возможных обстоятельств их получения. Следователь отметил, что аналогичные экспертизы, проведенные ранее, были непоследовательны в своих выводах.

55. 12 июля 2012 года группа экспертов провела судебно-медицинскую экспертизу. В своем заключении они отметили, в частности, что первый заявитель мог получить все травмы (за исключением двух синяков и одной ссадины) во время и при обстоятельствах, указанных им во время следственного эксперимента, проведенного 27 мая 2010 года (см. пункт 47 выше).

56. 6 августа 2012 года Харьковская областная прокуратура, которая, по-видимому, расследовала этот вопрос параллельно, также отказалась открыть уголовное дело против сотрудников милиции. В тот же день она прекратила, на прежних основаниях, уголовное дело, возбужденное 2 июля 2008 года. 5 сентября 2012 года Червонозаводский суд отменил оба вышеуказанных постановления, как основанные на неполном и одностороннем расследовании.

57. 8 октября 2012 года Харьковский областной апелляционный суд оставил это решение в силе.

58. 22 октября 2012 года Харьковская областная прокуратура отказала в возбуждении уголовного дела против сотрудников милиции в связи с утверждениями второго заявителя о жестоком обращении. В тот же день она прекратила уголовное дело, возбужденное 2 июля 2008 года против сотрудников милиции в связи с утверждениями первого заявителя о жестоком обращении (см. пункт 30 выше).

59. Первый заявитель безуспешно оспаривал вышеупомянутое решение в национальных судах.

D. Судебный процесс над первым заявителем

60. 11 ноября 2008 года первый заявитель предстал перед судом.

61. 18 мая 2009 года Харьковский областной апелляционный суд (далее – «Харьковский суд»), действуя в качестве суда первой инстанции, направил дело на дополнительное расследование. Он отметил, в частности, что первоначальные признательные показания первого заявителя нельзя принимать во внимание, поскольку впоследствии он отказался от этих показаний как данных под принуждением, и поскольку его жалобы на жестокое обращение не были должным образом расследованы. Суд также указал на ряд противоречий между признательными показаниями первого заявителя и материалами дела.

62. В неустановленный день дополнительное расследование было завершено, и дело снова было передано в суд.

63. 26 января 2011 года Харьковский суд признал первого заявителя виновным в убийстве из корыстных побуждений и приговорил его к лишению свободы сроком на четырнадцать лет с конфискацией всего его личного имущества. Суд основывался, в частности, на первоначальных признательных показаниях первого заявителя, от которых он впоследствии отказался. Кроме того, суд сослался на определенные вещественные доказательства, подтверждающие вину первого заявителя (например, отпечатки пальцев на тяпке, найденной на месте преступления, и его шорты с пятнами крови, предположительно принадлежащей жертве). Его утверждения, что он подвергался жестокому обращению, и что доказательства против него были сфабрикованы, были отклонены как необоснованные.

64. 20 сентября 2011 года Высший специализированный суд по гражданским и уголовным делам отменил упомянутое выше решение, главным образом на том основании, что статья 3 Конвенции и прецедентное право Европейского Суда требуют проведения надлежащего расследования утверждений первого заявителя о жестоком обращении, которое не было проведено. Высший Суд также направил дело в суд первой инстанции для нового рассмотрения.

65. 4 июля 2012 года Харьковский суд снова признал первого заявителя виновным в убийстве из корыстных побуждений и приговорил его к лишению свободы сроком на четырнадцать лет с конфискацией всего его личного имущества. Суд основывался, в частности, на первоначальных признательных показаниях первого заявителя, данных 28 июня 2008 года и повторенных 30 июня 2008 года в присутствии его адвоката (см. пункты 19 и 22 выше). В решении было отмечено, что адвокат первого заявителя, который представлял его в вышеуказанные дни, был допрошен и показал, что он имел конфиденциальную беседу с первым заявителем до первого допроса, и что никаких нарушений уголовной процедуры не было.

66. Что касается утверждения первого заявителя о том, что он подвергся жестокому обращению 28 июня 2008 года, суд отметил, что органы прокуратуры тщательно изучили этот вопрос и решили не возбуждать уголовное дело в отношении сотрудников милиции. В этой связи Харьковский суд сослался на решение прокуратуры от 18 мая 2012 года (см. пункт 53 выше). В то же время, принимая во внимание утверждения второго заявителя о жестоком обращении, которые все еще расследуются, Харьковский суд решил не полагаться на ее показания, уличающие первого заявителя, которые она дала в ходе предварительного следствия.

67. В отношении жалобы первого заявителя на похищение милицией из прокуратуры 1 июля 2008 года, суд отметил, что расследование этой жалобы продолжается, и для принятия решения не обязательно ждать результатов этого расследования.

68. Первый заявитель подал против этого решения апелляцию по вопросам права. Он утверждал, в частности, что, что никаких твердых доказательств, подтверждающих его вину, не было, и суд первой инстанции ошибочно основывался на его признательных показаниях, полученных под принуждением, без надлежащего расследования его жалоб на жестокое обращение. В этой связи первый заявитель сослался на решение Суда по делу Savin v. Ukraine (no. 34725/08, 16 February 2012), которое касалось пыток заявителя со стороны К., того же сотрудника милиции, который участвовал в предполагаемом жестоком обращении с заявителями в настоящем деле.

69. 22 января 2013 года Высший специализированный суд по гражданским и уголовным делам оставил в силе решение суда первой инстанции и поддержал его аргументацию.

II. СООТВЕТСТВУЮЩЕЕ НАЦИОНАЛЬНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО И ПРАКТИКА

70. Статья 365 § 2 Уголовного кодекса предусматривает наказание в виде лишения свободы на срок от трех до восьми лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет и штраф в качестве наказания за превышение власти путем участия в жестоком или унижающем достоинство обращении.

ПРАВО

I. ЗАЯВЛЕННОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 3 КОНВЕНЦИИ

71. Заявители жаловались, что они подверглись жестокому обращению со стороны милиции, и что соответствующие должностные лица не понесли никакой ответственности за это обращение по причине отсутствия эффективного расследования. Они сослались на статью 3 Конвенции, которая гласит:

«Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию».

A. Приемлемость

72. Суд отмечает, что эти жалобы не являются явно необоснованными по смыслу статьи 35 § 3 (а) Конвенции. Кроме того, Суд отмечает, что они не являются неприемлемыми по другим основаниям. Поэтому они должны быть признаны приемлемыми.

B. Существо дела

1. Жестокое обращение с заявителями

(a) Аргументы сторон

73. Первый заявитель утверждал, что он подвергся жестокому обращению, которое причинило ему сильную боль и страдания, хотя и не нанесло ему никакого существенного вреда. В качестве доказательств в поддержку своих утверждений, он сослался, в частности, на заключения экспертов от 23 декабря 2008 года и 12 июля 2012 года (см. пункты 44 и 55 выше).

74. Второй заявитель также поддержала свою жалобу. Она утверждала, что после жестокого обращения с ней со стороны милиции она чувствовала себя плохо и была вынуждена обратиться за медицинской помощью. Второй заявитель также сослалась на неоспариваемый факт, что ночью 2 июля 2008 года сотрудники прокуратуры нашли ее в слезах, запертой в одном из кабинетов в отделе милиции (см. пункт 28 выше).

75. Правительство утверждало, что заявления первого заявителя не подтверждены убедительными доказательствами. Они отметили, что первый заявитель повторил свои первоначальные признательные показания во время допросов в присутствии его адвоката 28 и 30 июня 2008 года.

76. Правительство также поставило под сомнение правдивость утверждений второго заявителя. По их мнению, если бы она действительно подверглась жестокому обращению, как утверждается, у нее были бы обнаружены хотя бы минимальные телесные повреждения. Тем не менее, подчеркнуло Правительство, второй заявитель сама признала, что она не получила никаких повреждений. Они также отметили, что она не пыталась оспорить решения органов прокуратуры об отказе в возбуждении уголовного расследования в связи с ее жалобами на жестокое обращение.

(b) Оценка Суда

77. Как неоднократно заявлял Суд, статья 3 Конвенции закрепляет одну из основных ценностей демократического общества (см., в частности, Selmouni v. France [GC], no. 25803/94, § 95, ECHR 1999‑V). При наличии жалоб в соответствии с этим положением, Суд должен особенно тщательно рассмотреть эти жалобы, принимая во внимание все доказательства, предоставленные сторонами (см. Matyar v. Turkey, no. 23423/94, § 109, 21 February 2002, и Ülkü Ekinci v. Turkey, no. 27602/95, § 136, 16 July 2002).

78. При оценке доказательств, Суд использует стандарт доказывания «вне разумного сомнения». Согласно прецедентному праву Суда, доказательство может следовать из сосуществования достаточно сильных, ясных и согласованных выводов или аналогичных неопровержимых презумпций факта. Кроме того, следует напомнить, что разбирательство по Конвенции не всегда поддается строгому применению принципа affirmanti incumbit probatio. Если события дела находятся в исключительном ведении властей, как в случае с лицами, находящимися под их контролем под стражей, сильные презумпции факта будут возникать в отношении травм и смерти, произошедших во время содержания под стражей. Бремя доказывания в таком случае возлагается на государство, которое должно предоставить удовлетворительные и убедительные объяснения (см. El-Masri v. the former Yugoslav Republic of Macedonia [GC], no. 39630/09, §§ 151 and 152, ECHR 2012, с дальнейшими ссылками).

79. Обращаясь к настоящему делу, Суд принимает во внимание медицинские документы, подтверждающие, что первый заявитель получил несколько синяков и ссадин во время пребывания под стражей в милиции. Более конкретно, это – три заключения судебно-медицинских экспертиз (от 4 июля и 23 декабря 2008 года, а также от 12 июля 2012 года – см. пункты 32, 44 и 55 выше). Кроме того, заключение от 12 июля 2012 года, которое было принято комиссией экспертов, гласит, что первый заявитель мог получить телесные повреждения в указанное им время и при указанных им обстоятельствах. Эти выводы не были опровергнуты. Кроме того, Суд отмечает, что власти не предоставили никаких альтернативных объяснений относительно происхождения телесных повреждений первого заявителя, помимо общего замечания, что некоторые из этих повреждений были расположены на частях тела, где он мог нанести их себе сам (см. пункты 45 и 49 выше). Соответственно, Суд считает, что государство несет ответственность за эти телесные повреждения.

80. В отношении второго заявителя, Суд отмечает, что, действительно, ее экспертиза, проведенная 2 июля 2008 года, не выявила никаких травм. Суд не считает, однако, что этот факт сам по себе опровергает ее утверждения о жестоком обращении. Суд осознает, что существуют методы применения силы, которые не оставляют на теле жертвы никаких следов (см. Boicenco v. Moldova, no. 41088/05, § 109, 11 July 2006). И, конечно, запугивание или любое другое жестокое обращение, не связанное с физическим насилием, в любом случае не оставляют никаких видимых следов (см. Hajnal v. Serbia, no. 36937/06, § 80, 19 June 2012).

81. Суд далее отмечает, что в ходе последующей экспертизы второго заявителя 5 июля 2008 года у нее были выявлены ушибы мягких тканей головы. Этот вывод представляется  совместимым с описанием событий, представленным вторым заявителем (см. пункты 21 и 34 выше).

82. Суд придает значение установленному факту, что вечером 1 июля 2008 года милиция насильно забрала заявителей из прокуратуры, несмотря на возражения прокурора. Органы прокуратуры оказались не в состоянии защитить их от этого похищения. Суд считает, что даже если в ходе упомянутых событий к заявителям не применялось физическое жестокое обращение, они, несомненно, должны были испытывать тревогу и страх, а также чувствовать себя абсолютно беспомощными и уязвимыми.

83. И, наконец, Суд не может игнорировать тот факт, что, как указали заявители, один из сотрудников милиции, активно участвовавший в жестоком обращении с ними, К., был причастен к ранее рассмотренному Судом делу Savin (упомянутому выше). Действительно, в этом деле национальные суды установили, что К. подвергал заявителя жестокому обращению в 1999 году, но обвинения были сняты в связи с истечением срока давности. Суд классифицировал это жестокое обращение как пытки, учитывая, что их результатом стала пожизненная инвалидность заявителя. Суд также отметил, что, несмотря на это, к марту 2010 года К. сделал успешную карьеру в полиции (см., в частности, §§ 59-73 цитируемого решения). В настоящем деле, поведение К. и его коллег, описанное заявителями, может рассматриваться только как проявление абсолютной безнаказанности и произвола.

84. В свете всего вышесказанного, Суд считает установленным, что оба заявителя подверглись жестокому обращению со стороны милиции в нарушение статьи 3 Конвенции.

85. Таким образом, был нарушен основной аспект этого положения в отношении обоих заявителей.

2. Эффективность расследования

86. Заявители утверждали, что расследование их утверждений о жестоком обращении было поверхностным и недостаточно независимым.

87. Правительство оспорило этот аргумент. Они утверждали, что расследование было начато без промедления, и что были приняты все необходимые следственные меры для проверки утверждений заявителей. То, что эти утверждения оказались необоснованными, не указывает на неэффективность внутреннего расследования.

88. Суд отмечает, что, если лицо подает обоснованную жалобу на жестокое обращение в нарушение статьи 3, это положение, в сочетании с общим обязательством государства в соответствии со статьей 1 Конвенции «обеспечить каждому, находящемуся под их юрисдикцией, права и свободы, определенные в [...] Конвенции», косвенно требует проведения эффективного официального расследования (см., в частности, Labita v. Italy [GC], no. 26772/95, § 131, ECHR 2000‑IV). Таким образом, власти должны всегда прилагать серьезные усилия для выяснения фактов, и не должны полагаться на поспешные или необоснованные выводы для прекращения расследования или в качестве основы для своих решений (см. Assenov and Others v. Bulgaria, 28 October 1998, § 103 и далее, Reports of Judgments and Decisions 1998‑VIII).

89. В настоящем деле Суд установил, что государство-ответчик несет ответственность в соответствии со статьей 3 за жестокое обращение с заявителями (см. пункты 84 и 85 выше). Поэтому власти были обязаны расследовать его в соответствии с вышеупомянутыми стандартами эффективности.

90. Суд отмечает, что власти возбудили уголовное расследование по этому делу без промедления. Так, первый заявитель впервые пожаловался на жестокое обращение 30 июня 2008 года. 1 июля 2008 года утверждения о жестоком обращении с обоими заявителями были доведены до сведения органов прокуратуры. На следующий день было возбуждено уголовное дело, обоим заявителям был присвоен статус жертв, и они были допрошены в этом качестве (см. пункты 23-24 и 29-31 выше). Однако первый допрос сотрудников милиции состоялся более месяца спустя. Руководство отдела милиции пояснило, что эти задержка связана с тем, что все три сотрудника находились на больничном, и их местонахождение не могло быть установлено (см. пункты 37-39 выше). Суд считает указанные причины неубедительными.

91. Суд отмечает, что национальное расследование длилось более четырех лет (с июля 2008 года по октябрь 2012 года) и закончилось отказом органов прокуратуры в возбуждении уголовного дела в отношении сотрудников милиции. Примечательно, что до принятия этого решения расследование прекращалось и вновь открывалось восемь раз, каждый раз подвергаясь критике со стороны вышестоящих органов как неполное и поверхностное (см., в частности, пункты 52 и 56 выше).

92. Суд далее отмечает, что в 2008 и 2010 годах было проведено четыре судебно-медицинских экспертизы первого заявителя или его медицинской карты (см. пункты 14, 31, 43 и 48 выше). Тем не менее, 11 июня 2012 года органы прокуратуры постановили провести еще одну такую экспертизу, на этот раз группой экспертов, придя к выводу, что проведенные ранее экспертизы были непоследовательными в своих заключениях. Хотя последующая экспертиза подтвердила утверждения первого заявителя о происхождении его травм, никакого дальнейшего рассмотрения этого вопроса, по-видимому, не проводилось (см. пункты 54 и 55 выше).

93. Что касается второго заявителя, Суд отмечает, что, фактически, ее медицинское обследование 2 июля 2008 года не выявило причин ее жалоб на головные боли, тесно связанных с ее утверждениями о жестоком обращении. Следствие также не оценило медицинское заключение от 5 июля 2008 года, в соответствии с которым у второго заявителя имелись ушибы на голове (см. пункты 33 и 34 выше).

94. Суд отмечает, что в деле Kaverzin v. Ukraine (no. 23893/03, §§ 173-180, 15 May 2012) он установил, что нежелание властей проводить оперативное и всестороннее расследование жалоб лиц, подозреваемых в совершении уголовного преступления, на жестокое обращение представляет собой системную проблему по смыслу статьи 46 Конвенции. Суд приходит к выводу, что, в свете обстоятельств дела и в соответствии с предыдущим прецедентным правом, в настоящем деле национальные власти также не выполнили свое процессуальное обязательство эффективно расследовать утверждения о жестоком обращении.

95. Таким образом, также была нарушена статья 3 Конвенции в ее процессуальном аспекте в отношении обоих заявителей. 

II. ЗАЯВЛЕННОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 6 §§ 1 И 3 (С) КОНВЕНЦИИ В ОТНОШЕНИИ ПЕРВОГО ЗАЯВИТЕЛЯ

96. Первый заявитель жаловался, в соответствии со статьей 6 §§ 1 и 3 (с) Конвенции, что для его осуждения были использованы его признательные показания, полученные под принуждением и в отсутствие адвоката. Эти положения, в частности, гласят:

«1. Каждый… при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое… разбирательство дела… судом…

3. Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет как минимум следующие права:

... (c) защищать себя лично или через посредство выбранного им самим защитника или, при недостатке у него средств для оплаты услуг защитника, пользоваться услугами назначенного ему защитника бесплатно, когда того требуют интересы правосудия».

A. Приемлемость

97. Суд отмечает, что эта жалоба не является явно необоснованной по смыслу статьи 35 § 3 (а) Конвенции. Суд также отмечает, что она не является неприемлемой по любым другим основаниям. Поэтому она должна быть объявлена приемлемой.

B. Существо дела

1. Аргументы сторон

98. Первый заявитель утверждал, что его первоначальные признательные показания от 28 июня 2008 года были результатом жестокого обращения с ним со стороны милиции, в то время как он не имел доступа к адвокату. Первый заявитель отметил, что он подтвердил своих признательные показания в ходе последующих следственных действий в присутствии назначенного адвоката позднее, 28 и 30 июня 2008 года, поскольку он оставался под впечатлением от жестокого обращения и опасался, что оно может повториться. Он отметил, что при его осуждении национальные суды опирались на эти признательные показания, пусть даже не в решающей степени, без должного рассмотрения его утверждений о жестоком обращении.

99. Правительство утверждало, что, во-первых, суды опирались только на признательные показания первого заявителя, данные в присутствии его адвоката, и, во-вторых, эти показания не были решающим или единственным доказательством, ставшим основанием для его осуждения. Правительство также подчеркнуло, что первый заявитель участвовал в состязательном судебном процессе, в ходе которого он имел возможность представлять любые аргументы, которые он считал уместными, а также оспаривать любые доказательства.

2. Оценка Суда

(a)  Общие принципы

100. Суд повторяет, что требования пункта 3 статьи 6 следует рассматривать как частные аспекты права на справедливое судебное разбирательство, гарантированное пунктом 1 этой статьи, и, таким образом, они должны рассматриваться в совокупности (см. Van Geyseghem v. Belgium [GC], no. 26103/95, § 27, ECHR 1999‑I). В целом, Суд призван рассмотреть вопрос, было ли судебное разбирательство в целом справедливым (см. Balliu v. Albania, no. 74727/01, § 25, 16 June 2005).

101. Суд подчеркивает, что, хотя и не абсолютное, право каждого обвиняемого в совершении уголовного преступления на эффективную защиту адвоката, назначенного официально в случае необходимости, является одной из основных характеристик справедливого судебного разбирательства (см. Krombach v. France, no. 29731/96, § 89, ECHR 2001‑II). Как правило, доступ к адвокату должен быть обеспечен, начиная с первого допроса подозреваемого полицией, если в свете обстоятельств конкретного дела не будет доказано, что существуют веские причины для ограничения этого права (см. Salduz v. Turkey [GC], no. 36391/02, § 55, ECHR 2008). Праву на защиту, в принципе, будет нанесен невосполнимый ущерб, если для осуждения используются признательные показания, данные в ходе полицейского допроса без доступа к адвокату (там же).

102. Суд всегда рассматривал ранний доступ к адвокату в качестве процессуальной гарантии против самооговора и фундаментальной гарантии против жестокого обращения, отмечая особую уязвимость обвиняемого на ранних стадиях разбирательства, когда он сталкивается с напряженной ситуацией и сложностями уголовного законодательства. Любые исключения из этого права должны быть четко определены, и их применение должно быть строго ограничено по времени. Эти принципы особенно актуальны в случае серьезных обвинений, влекущих за собой строгое наказание, и в таких делах уважение права на справедливое судебное разбирательство должно быть обеспечено в максимально возможной степени (см. Salduz, упомянутое выше, § 54).

103. Вышеупомянутые принципы права на защиту и гарантия против самооговора соответствуют общепризнанным международным стандартам в области прав человека, которые лежат в основе концепции справедливого судебного разбирательства, и целью которых является, в частности, защита обвиняемого от незаконного принуждения со стороны властей. Они также способствуют предотвращению судебных ошибок и выполнению целей статьи 6, в частности, обеспечению принципа равенства сторон между органами следствия или прокуратуры и обвиняемым (см. Salduz, упомянутое выше, § 53, Bykov v. Russia [GC], no. 4378/02, § 92, 10 March 2009, с дальнейшими ссылками, и Pishchalnikov v. Russia, no. 7025/04, § 68, 24 September 2009). Право не свидетельствовать против себя, в частности, предполагает, что, при рассмотрении уголовного дела, обвинение должно доказать свою правоту в отношении обвиняемого, не прибегая к доказательствам, полученным с помощью принуждения или притеснения против воли обвиняемого (см. Jalloh v. Germany [GC], no. 54810/00, § 100, ECHR 2006‑IX).

(b) Применение этих принципов в настоящем деле

104. Суд отмечает, что первый заявитель фактически содержался под стражей и подвергался допросу в качестве подозреваемого в связи с убийством г-на Л. с 22:00 27 июня до 20:15 28 июня 2008 года. Хотя во время допроса 27 июня 2008 года он не дал никаких признательных показаний, на следующий день он признался в убийстве. В силу принципов прецедентного права Суда, заявитель имел право на помощь адвоката с первого допроса милицией в качестве подозреваемого. Тем не менее, у него не было юридического представителя до второго допроса поздно вечером 28 июня 2008 года. Поэтому Суд считает, что его право на юридическую помощь было ограничено в этой связи.

105. Суд также ссылается на нарушение статьи 3 Конвенции в связи с утверждениями первого заявителя о жестоком обращении (см. пункты 84 и 85 выше). Поэтому Суд считает установленным, что первый заявитель подвергся жестокому обращению во время допроса 28 июня 2008 года, в результате чего он дал свои первоначальные признательные показания.

106. Суд не забывает о том, что первый заявитель повторил свои признательные показания в присутствии назначенного адвоката во время повторного допроса 28 июня 2008 года (первого допроса в качестве подозреваемого) и во время следственного эксперимента 30 июня 2008 года. Примечательно, однако, что его первоначальные признания являются частью материалов дела. Таким образом, они оказывали влияние на стратегию следствия и устанавливали рамки дальнейшей защиты первого заявителя.

107. Кроме того, с учетом того факта, что первый заявитель впервые был допрошен в присутствии своего адвоката только через несколько часов после применения к нему жестокого обращения, Суд не считает невероятным, что он все еще находился под впечатлением от этого жестокого обращения. Точно так же, события 1 июля 2008 года (а именно, похищение заявителей сотрудниками милиции, которые ранее подвергли им жестокому обращению, непосредственно из прокуратуры) позволяют Суду предположить, что первый заявитель оставался уязвимым и имел причины для страха перед дальнейшим жестоким обращением. Это могло бы объяснить тот факт, что 3 июля 2008 года он повторил свои признания.

108. Еще одним вопросом, который следует рассмотреть, является возможная задержка конфиденциальной беседы первого заявителя с его адвокатом. Остается неясным, когда это произошло. Тот факт, что всего через сорок минут после следственного эксперимента 30 июня 2008 года первый заявитель отказался от своих признательных показаний и решил подать жалобу на жестокое обращение, позволяет предположить, что к тому времени ему удалось поговорить со своим адвокатом наедине. В то же время, сам адвокат заявил, что такая беседа состоялась перед допросом первого заявителя 28 июня 2008 года (см. пункт 22 выше). Суд, однако, не склонен считать это заявление достоверным, учитывая, что резкое изменение позиции первого заявителя 30 июня 2008 года осталось без объяснений.

109. Суд далее отмечает, что при осуждении заявителя национальные суды опирались, помимо других доказательств, на признания первого заявителя. Однако суды не смогли убедительно установить, что эти признания были сделаны полностью добровольно. Так, в своем решении от 4 июля 2012 года суд первой инстанции отклонил жалобу первого заявителя на жестокое обращение, сославшись на решение прокуратуры от 18 мая 2012 об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении сотрудников милиции. Если бы суд хотя бы попытался получить актуальные данные по этому вопросу, он заметил бы, что 11 июня 2012 года вышестоящая прокуратура постановила, что происхождение травм первого заявителя не было установлено, и поэтому поручила провести повторную судебно-медицинскую экспертизу по этому поводу (см. пункты 53-55 и 65-66 выше). Хотя Высший специализированный суд сразу отменил решение суда первой инстанции за то, что в нем не были должным образом рассмотрены жалобы первого заявителя на жестокое обращение, в последующем решении нет никаких признаков каких-либо дальнейших мер, принятых в этом отношении.

110. В свете всего вышесказанного, Суд считает, что право первого заявителя на свободу против самооговора и правовую помощь были чрезмерно ограничены во время его первоначальных допросов милицией, и что это ограничение не было исправлено в ходе судебного процесса над ним.

111. Этого достаточно для того, чтобы Суд пришел к выводу, что была нарушена статья 6 §§ 1 и 3 (с) Конвенции в отношении первого заявителя.

III. ПРИМЕНЕНИЕ СТАТЬИ 41 КОНВЕНЦИИ

112. Статья 41 Конвенции гласит:

«Если Суд решает, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне».

A. Компенсация вреда

113. Первый заявитель потребовал выплатить ему 50 000 евро в качестве компенсации нематериального вреда. Второй заявитель потребовала выплатить ей 8000 евро в качестве компенсации нематериального вреда.

114. Правительство оспорило эти требования как необоснованные и чрезмерные.

115. Суд считает, что заявители понесли нематериальный вред в связи с нарушением их прав в соответствии со статьей 3 Конвенции, который не может быть компенсирован простым признанием факта нарушения его прав, предусмотренных Конвенцией. Учитывая обстоятельства дела и принимая решение на справедливой основе, как того требует статья 41, Суд присуждает первому заявителю 9000 евро в качестве компенсации нематериального вреда, с добавлением любых налогов, которые могут быть начислены на эту сумму. Суд также присуждает второй заявительнице 4500 евро в качестве компенсации нематериального вреда, с добавлением любых налогов, которые могут быть начислены на эту сумму.

 116. Суд далее отмечает, что если лицо (в настоящем деле – первый заявитель) было осуждено судом в разбирательстве, не отвечающем требованиям Конвенции в отношении справедливости, повторное судебное рассмотрение, возобновление или пересмотр дела, при необходимости, в принципе представляет собой надлежащий способ устранения нарушения (см., например, Leonid Lazarenko v. Ukraine, no. 22313/04, § 65, 28 October 2010).

B. Компенсация расходов и издержек

117. Первый заявитель потребовал выплатить ему 14 970 евро в качестве компенсации оплаты услуг его адвоката: около 95 часов юридической работы в связи с разбирательством в национальных судах по 60 евро в час, и около 93 часов работы в связи с разбирательством в Суде по 100 евро в час.

118. Кроме того, первый заявитель потребовал выплатить ему 1047, 9 евро в качестве компенсации административных расходов. Эта сумма составляет 7% от судебных издержек, упомянутых выше.

119. В обоснование своих требований, первый заявитель представил договор об оказании правовой помощи с г-ном Токаревым от 22 декабря 2008 года, который предусматривает, что он остается в силе до завершения разбирательства в Страсбурге, и что оплата будет произведена после завершения разбирательства в пределах суммы компенсации расходов и издержек, присужденной Судом или любым национальным судом. Первый заявитель также представил пять временных графиков и авансовых отчетов, составленных г-ном Токаревым в отношении работы, проделанной в период с сентября 2009 года по сентябрь 2014 года.

120. Правительство оспорило эти требования.

121. Во-первых, Суд должен установить, действительно ли имели место расходы и издержки, указанные первым заявителем, и, во-вторых, были ли они необходимыми (см. McCann and Others v. the United Kingdom, 27 September 1995, § 220, Series A no. 324).

122. В настоящем деле, учитывая имеющиеся в его распоряжении документы и упомянутые выше критерии, Суд считает разумным присудить первому заявителю сумму в размере 5000 евро в качестве компенсации всех расходов и издержек.

C. Пеня

123. Суд считает разумным, что пеня должна быть основана на предельной кредитной ставке Европейского центрального банка с добавлением трех процентных пунктов.

ПО ЭТИМ ОСНОВАНИЯМ СУД ЕДИНОГЛАСНО

1.  Объявляет жалобу приемлемой;

 

2.  Постановляет, что была нарушена статья 3 Конвенции в ее основном аспекте в отношении обоих заявителей;

 

3.  Постановляет, что была нарушена статья 3 Конвенции в ее процессуальном аспекте в отношении обоих заявителей;

 

4.  Постановляет, что была нарушена статья 6 §§ 1 и 3 (c) Конвенции в отношении первого заявителя;

 

5.  Постановляет:

(a)  государство-ответчик должно выплатить, в течение трех месяцев с даты, когда это решение станет окончательным в соответствии со статьей 44 § 2 Конвенции, следующие суммы, в переводе в валюту государства-ответчика по курсу, действующему на день выплаты:

(i)  первому заявителю:

(α)  EUR 9000 (десять тысяч евро), с добавлением любых налогов, которые могут быть начислены на эту сумму, в качестве компенсации нематериального вреда;

(β)  EUR 5000 (пять тысяч евро), с добавлением любых налогов, которые могут быть начислены на эту сумму, в качестве компенсации расходов и издержек; и

(ii)  второму заявителю: EUR 4500 (четыре тысячи пятьсот евро), с добавлением любых налогов, которые могут быть начислены на эту сумму, в качестве компенсации нематериального вреда;

(b)  с момента истечения вышеупомянутых трех месяцев до выплаты, на вышеуказанную сумму начисляется пеня, равная предельной кредитной ставке Европейского центрального банка в этот период с добавлением трех процентных пунктов;

 

6.  Отклоняет оставшуюся часть требований заявителей относительно компенсации.

Составлено на английском языке и провозглашено в письменном виде 18 июня 2015 года в соответствии с Правилом 77 §§ 2 и 3 Регламента Суда.

            Клаудиа Вестердийк            Марк Виллиджер
            Секретарь      Председатель

Перевод Харьковской правозащитной группы

 

 Поділитися